О лексико-грамматическом компромиссе в грамматическом описании

Leontij V. Kopeckij

[Články]

(pdf)

O kompromisu mezi lexikem a gramatikou při gramatickém popisu / Le compromis entre le lexique et la grammaire dans une description grammaticale

В одной из своих статей, посвященных старому и недорешенному окончательно вопросу о частях речи — Řadění slovních druhů v mluvnici[1] — акад. Б. Гавранек говорит, что в этом кардинальном для грамматического описания вопросе уже самое упорядочение частей речи имеет как теоретическое, так и практическое значение. Автор подчеркивает, что в теоретическом отношении особенно важно отметить комплексный, или — как теперь чаще говорят — многомерный характер явлений, рассматриваемых как части речи. «Jde zřejmě — говорит Гавранек — о komplexní jevy, určené právě spojením znaků lexikálních i gramatických, jako je komplexním jevem obdobně určeným i slovo samo» (466).

Эта многомерность, с которой необходимо считаться при изучении слова и его поведения в речи, заставляет по-разному, в зависимости от исследовательских целей, подходить к слову и рассматривать его по преимуществу то с семантической стороны, то со стороны синтагматической, считаясь с его валентностью, то также в плане синтаксическом, учитывая притом, конечно, в языках флективных и сторону чисто морфологическую. Кроме того, вполне самостоятельный исследовательский аспект представляет у слова словообразование. Но все это касалось бы тех лексических категорий, у которых наличествуют все, или по крайней мере большинство, из упомянутых категориальных знаков. Однако у разных типов слов, разных лексических категорий, наличие таких знаков и их соотношение различны. Акад. Б. Гавранек говорит, что «znaky vytvářející komplexnost slovních druhů nejsou vždy u jednotlivých slovních druhů tak rovnoměrně zastoupeny, jak je tomu u substantiv, adjektiv i sloves» (464).

У слов с большей комплексностью знаковости есть знаки и доминантные. Эта комплексность, как известно, чрезвычайно осложняет вопрос о частях речи, а также, конечно, и классификацию их. В своей статье автор, далее, обращает внимание на противопоставление глаголов как наиболее комплексных слов в смысле полноты у них категориальных знаков с их максимальной дифференцированностью междометиям как частям речи с наименее дифференцированной комплексностью знаков, т. е. явлениям, по существу характеризуемым единым знаком — лексикосемантическим. Об этом акад. Б. Гавранек говорит: «interjekce s komplexností minimálně diferencovanou, ba natolik nediferencovanou, že by bylo možno vidět u nich jen pouze jediný (Л. K.) znak: lexikálně sémantický (ale značně neurčitý) (стр. 467).

В Акад. гр. 1970[2] года говорится, что «Большая часть междометий — это неизменяемые односложные или двусложные слова, лишенные лексического значения» (стр. 313), что по существу не противоречит утверждению акад. Гавранка о слабовыраженности у междометий лексического знака. Между этими крайними, наиболее выразительными по своей знаковой характеристике, полюсами располагает автор с неизбежным некоторым упрощением все остальные типы слов чешского языка. Предлагаемая им клас[75]сификация частей речи может быть использована и при характеристике словарного состава любого другого славянского языка. Схема акад. Б. Гавранека такова:

I.	ГЛАГОЛ
II.	ИМЕНА:	существительное
		прилагательное
		числительное
		местоимение
III.	НАРЕЧИЕ
IV.	ПРЕДЛОГ
V.	СОЮЗ И ЧАСТИЦЫ
VI.	МЕЖДОМЕТИЕ

Эту линеарную схему автор затем транспонирует в схему более сложного вида, из которой видно, что автосемантическими, лексически полнозначными словами являются все слова, кроме предлогов (IV) и союзов с частицами (V); последние две категории слов синсемантические. К обеим своим схемам автор делает замечание, что «jako každé schéma zůstává i toto schéma jen nedokonalým vystižením mnohonásobnosti vztahů mezi znaky slovních druhů, viděných z hlediska jejich komplexnosti» (469).

Но тем не менее такая схема вполне достаточна как программирующее направление для всякого грамматического описания, главным содержанием которого является характеристика лексико-грамматических категорий с их парадигматическими и синтагматическими возможностями.

В традиционных описательных грамматиках славянских языков как языков флективных уделялось преимущественное внимание морфологическим и синтаксическим знакам отдельных лексических категорий. О знаках лексико-семантических подробней не говорилось; информация о них давалась в самых общих чертах. Эта особенность традиционных описаний отчетливо проявилась в последнее время при попытках трансформационного подхода в синтаксисе: для его построения в традиционных грамматиках явно не хватало лексико-синтагматических данных. Повысился интерес к синтагматическим отношениям, в частности к учению о словосочетании. Частично впрочем и раньше этой стороне явлений уделялось внимание, например, при характеристике глагольного управления приводились длинные списки глаголов, но без учета их внутренней дифференциации по значениям, что для трансформационных преобразований было, конечно, совершенно недостаточно. Гораздо, однако, чаще приходилось встречаться с такими грамматическими описаниями, которые тщательно избегали вдаваться в лексику, считая ее областью способной помешать точности научно-грамматического изложения. Много таких грамматик появлялось в двадцатых годах; появляются такие тенденции и теперь, когда противоречивое разнообразие языковой действительности упорядочивается по логически последовательной формальной схеме. Даются схемы, модели, правила без лексической их характеристики; создается стандарт описания, и тот переходит из грамматики в грамматику. Трансформационная грамматика, а еще раньше большие лексикографические предприятия напомнили, что есть целые области грамматических фактов, которые при описаниях ускользают от внимания, что вопрос об отношении грамматики и лексики нуждается в пересмотре, что на очередь становится вопрос обследования всего словарного состава для получения более обобщенных характеристик его отдельных пластов и словарных групп с общими чертами речевого поведения. При характеристике отдельных [76]лексических категорий как раз и следует учесть ту комплексность, которой характеризуется преимущественно та или иная категория лексики и которая составляет ее структурную особенность, как об этом говорит в упомянутой выше статье акад. Гавранек.

С нашей точки зрения, в традиционном описании упускается из виду необходимость равномерной и одинаково внимательной характеристики каждого знака как составной части комплексного единства категории. Как мы сказали, традиционное грамматическое описание — это по существу морфологическая парадигматика и описание типов предложений. Только так могло получиться, что в нем мы почти ничего не находим о предлогах с их лексической синтагматикой, хотя это слова синсемантические; также мы совсем не знаем репертуара, например, русских частиц; традиционно слабо описывается наречие, при характеристике которого лексико-синтаксический аспект должен был бы играть решающую роль. Но и у других частей речи их синтагматика пребывает в зачаточном состоянии, так как она не может быть описана лишь в рамках чисто синтаксических приемов согласования, управления и примыкания, поскольку «большинство словосочетаний, образуемых на основе связи управления и примыкания, в той или иной степени не свободны» (Грамматика совр. русск. лит. языка, стр. 537), а в свете трансформационной грамматики это утверждение может быть формулировано еще с большей категоричностью. В упомянутой академической грамматике сказано, что целью описания «было не отвлечение от языкового материала для установления абстрактной системы отношений, а возможно полное отражение самого этого материала и его всестороннее освещение» (там же стр. 4). Нам кажется, что реализация такой цели не может зависеть от простого увеличения списков слов, относящихся к соответствующим грамматическим правилам или синтаксическим моделям, поскольку при многозначности большинства слов часто явление характерное для одного значения не действительно у другого, не говоря о том, что невозможно в грамматическое описание перенести весь словарь. Необходимо найти такое решение, которое бы, с одной стороны, правильно разграничило компетенцию грамматики с ее абстрагирующими, обобщающими характеристиками явлений открытых и закрытых в их соотношении, а с другой — словаря с его словарными статьями, насыщенными подробными конкретными данными об отдельных словах в соответствии с той комплексностью знаков, о которой говорит акад. Б. Гавранек в своей статье. Неотъемлемым приложением такого словаря должна была бы стать особая присловарная грамматика, содержащая сводные парадигматические таблицы, охватывающие весь без исключения лексический материал с формами словоизменения и дающие информации как о лексической компетенции парадигматической схемы, так и о ее закрытости или открытости.

Все это предполагает подробное обследование словарного материала с учетом комплексности знаков у отдельных лексических категорий и их узуально-нормативной валентности, которая и делает «большинство словосочетаний свободными, но лексически ограниченными». Полученные на этих путях исследования материалы, соответственно обобщенные и формулированные, помогли бы устранить или по крайней мере сгладить в грамматическом описании лексико-грамматический компромисс, не нарушая характера грамматических обобщений, но придавая им большую последовательность и рельефность. В отношении же упомянутой нами присловарной грамматики, которая, по нашим представлениям, должна характеризоваться не столько своими обобщениями, сколько тесной связью [77]с лексикой, следует подчеркнуть, что была уже сделана попытка уточнить лексическую компетенцию всех парадигм чешского языка в присловарной грамматике для нового чешско-русского словаря, в которой приведено 263 парадигмы субстантивных, 103 вербальных, восемь адъективных, девять прономинальных и одиннадцать нумеральных, которым соответствуют отсылочные индексы у каждого помещенного в словаре слова.

Предложенная академиком Б. Гавранеком схема частей речи с ее теоретическим обоснованием представляется нам методологически весьма перспективной для упорядочения взаимоотношений лексики и грамматики в грамматических описаниях, в частности она также уточняет решение вопроса о частях речи в словаре.

 

R É S U M É

O kompromisu mezi lexikem a gramatikou při gramatickém popisu

Autor vychází z učení akad. B. Havránka o druzích slov, zejména o komplexnosti znaků u jednotlivých druhů, a považuje toto pojetí slovních druhů za metodologicky velmi perspektivní. Vede totiž k tomu, aby se při gramatickém popisu věnovala pozornost všem znakům slova rovnoměrně a nezanedbávaly se, jak tomu tradičně bývá, ty druhy slov, u nichž se komplexnost znaků omezuje na znaky sémantické anebo sémantickosyntaktické. Koncepce akad. B. Havránka je prospěšná také pro slovník, poněvadž osvětluje otázku druhů slov pro rozpracování ve slovníku, jak ostatně ukázala i praxe nového česko-ruského slovníku.

Slovo a slovesnost, ročník 34 (1973), číslo 1, s. 74-77

Předchozí Milan Romportl: Věty varovací

Následující Josef Filipec: K otázce sémantického popisu lexikálních jednotek